Примечания
- ↑
- Daniel Gillès. Tchékhov ou le spectateur désenchanté. — Julliard, 1967. — С. 206-207.
- ↑ Долженков П. Н. Предположительный характер знаний человека о мире и о себе в творчестве Чехова. Принцип неопределенности // Чехов и позитивизм / Пётр Долженков. 2-е изд., испр. и доп. М., 2003. С. 24—31.
- ↑ Скабичевский А. М. Литературная хроника. Антон Чехов — «Дуэль», повесть <…> // Господа критики и господин Чехов: антология / сост. С. ле Флемминг. СПб. ; М., 2006. С. 505—506. 1-я публ.: Новости и Биржевая газета. 1892. 13 февр.
- Волынский А. Л. Литературные заметки // Господа критики и господин Чехов: антология / сост. С. ле Флемминг. — СПб. ; М., 2006. С. 130—131. 1-я публ.: Северный вестник. 1892. № 1.
- Дерман А. Б. Борьба с дисгармонией художественным творчеством // Творческий портрет Чехова / А. Б. Дерман. М., 1929. С. 206.
- Бердников Г. П. «Нужен хоть кусочек общественной и политической жизни…» // Чехов / Г. Бердников. М., 1974. С. 266—269.
Персонажи
- Основные персонажи:
- Иван Андреевич Лаевский — молодой человек лет двадцати восьми, для которого характерна бессознательная ложь. Как пишет Скабичевский А. М. он «нравственно распущенный и чувственный ленивец и бабник, … печальное наследие крепостного права». В конце повести с ним происходит метаморфоза, и он становится «примерным гражданином».
- Надежда Федоровна — сожительница Лаевского. По мнению Волынского А. Л. она «грешница низшего разбора», изображена «тонко, умно и искусно».
- Фон Корен — молодой зоолог. Натура твердая, но с идеалами несколько деспотическими. Позитивист, транслирующий взгляды Г. Спенсера о всесилии естественного отбора, точнее, низводящий их до призыва уничтожать «выродков».
Второстепенные персонажи «Дуэли» не остановили на себе особого внимания критики. Хотя некоторые отмечали, что автор «мастерски», «живо», «прекрасно» изобразил второстепенных персонажей повести с их «ясной, простой душевной жизнью».
-
- Самойленко — военный доктор, владелец кафе.
- Дьякон Победов — только что закончивший семинарию юноша.
- Кирилин — полицейский пристав, любовник Надежды Федоровны.
Работа над повестью
Первое упоминание о замысле, очень напоминающем сюжет «Дуэли», находится еще в письме Чехова 1888 года. Через несколько месяцев после поездки по Кавказу, в ноябре 1888 года Чехов писал А. С. Суворину: «Ах, какой я начал рассказ! <…> Пишу на тему о любви. Форму избрал фельетонно-беллетристическую. Порядочный человек увёз от порядочного человека жену и пишет об этом своё мнение; живет с ней — мнение; расходится — опять мнение. Мельком говорю о театре, о предрассудочности „несходства убеждений“, о Военно-Грузинской дороге, о семейной жизни, о неспособности современного интеллигента к этой жизни, о Печорине, об Онегине, о Казбеке». Работа над повестью была начата в конце 1890 года, сразу же по возвращении Чехова с Сахалина в Москву. Бельгийский писатель Д. Жиллес в биографии «Чехов, или разочарованный зритель», замечал по поводу этой повести, что в последние месяцы 1891 года «слабая нотка надежды проскользнула в чеховском скептицизме: он, конечно, не примкнул ни к какой доктрине, но теперь ему казалось, что научные открытия, особенно медицинские, смогут облегчить человеческую участь… Он не стал тем не менее сциентистом, ибо для него, кроме науки, существовали и другие ценности: красота, культура, изящество мысли».
Критика
Известный чеховский зоил Скабичевский писал: «Сила художественного таланта Чехова — в мастерской обрисовке характеров, но мысли, проводимые им в последних произведениях, поражают своим убожеством. От конца повести веет фальшью и пошлостью». Литературный критик Дерман А. Б. утверждает, что в произведении «чувствуется отсутствие внутреннего убеждения автора в силе той догмы, которой он чисто насильственно подчинил действия своих героев, и отсюда безжизненность, схематичность и скомканность финала». К числу чеховских неудач причислял «Дуэль» и Д. Мирский:
Бердников Г. П. отмечает отход Чехова от «толстовского морализма», и проявление психологического анализа, «восходящий к толстовской „диалектике души“». По мере раскрытия внутреннего мира Лаевского и Надежды Федоровны выявляется «всё более острый конфликт каждого со своей совестью», и этот конфликт, по мнению литературоведа, подготавливает, обосновывает духовный очистительный кризис, который переживают они в ночь накануне дуэли.
