Убийство журналистов в ЦАР и расследование
31 июля стало известно, что в ЦАР расстреляны трое российских журналистов — Орхан Джемаль, Кирилл Радченко и Александр Расторгуев. Они собирались снимать фильм о наемниках из «ЧВК Вагнера», находящихся в этой стране с не до конца понятной миссией. Расследование готовило издание «Центр управления расследованиями» (ЦУР).
Кинодокументалист Расторгуев был близким другом Петра Верзилова и звал его с собой в Африку. Тот загорелся идеей. «Ну и я сам вызвался быть частью этой экспедиции — не как участник расследования, а так, самостоятельно. Я уже занимался визами, билетами, а потом мы провели акцию на чемпионате мира и попали под арест. Это единственное, что мне помешало улететь», — рассказывал Петр «Коммерсанту». Узнав о гибели друга, Верзилов начать собственное расследование и нашел людей, готовых работать на месте событий.
Первые результаты расследования не дали полной картины случившегося, однако удалось установить, что телефон фиксера по имени Мартин — человека, на помощь которого полагались журналисты ЦУР, — находился за пределами ЦАР.
Ранее Русская служба «Би-би-си» указывала на странную деталь — по данным одного из сервисов, позволяющих узнать, под каким именем тот или иной номер сохранен в контактах на других телефонах, некий абонент обозначил в своей записной книжке номера Мартина и водителя съемочной группы — единственного выжившего свидетеля убийства — цифрами вместо имен. «Телефон Мартина сохранен под обозначением 2940, а водителя — 2941, при этом в самих номерах таких цифр нет», — отмечали журналисты.
Джемаля, Радченко и Расторгуева заманили в ловушку — к такому выводу пришли работавшие по заданию Верзилова авторы расследования. 10 сентября Верзилов получил от них первый отчет, а на следующий день был внезапно госпитализирован с признаками отравления. За несколько дней до этого — в пятницу 7 сентября — Петр советовался с главным редактором «Медиазоны» Сергеем Смирновым относительно того, стоит ли сразу опубликовать первую часть расследования или продолжить поиски.
«Звенья одной цепи — оперативной разработки»
Павел Чиков, глава международной правозащитной группы «Агора», юристы которой представляли интересы участниц Pussy Riot, предлагает задуматься о причинах того внимания, которое силовики уделяли Верзилову в последние недели перед его вероятным отравлением.
«Финал чемпионата мира в связи со статусом мероприятия — и особенно из-за присутствия на нем глав нескольких государств, включая Владимира Путина — имел высший уровень безопасности. Это основная ответственность ФСО, но также и служб безопасности других лидеров — Макрона, президента Хорватии. Акция Pussy Riot была не плевком в адрес лужниковского отдела полиции и конкретного полковника, она уронила репутацию ФСО в глазах президента России и их зарубежных коллег. Такой выпад не мог остаться безнаказанным», — рассуждает правозащитник.
По его мнению, громкий международный резонанс исключал возбуждение против Верзилова уголовного дела, но силовики вряд ли отказались от идеи «наказать» инициатора и организатора акции. «Конечно же, все предпринятые в отношении Петра шаги неизвестны — почти наверняка за ним было наружное наблюдение, отслеживание его поездок, прослушивание телефонных переговоров. Но Верзилов человек опытный и правила элементарной безопасности знает. Переговоры вел в мессенджерах, телефоны и ноутбуки надежно паролил», — говорит глава «Агоры».
«Поэтому потребовалось время на сбор информации, разработку и реализацию операции. Положение ФСО в системе органов такое, что, когда она отвечает за безопасность, ей подчиняются все структуры. Приход участкового домой к Верзилову на следующий день после его ареста, внезапное вторжение неких оперативников в квартиру, изьятие компьютеров с их молниеносным возвращением невскрытыми без протоколов, постановлений суда и каких-либо формальностей, требование сдать мочу для анализа на наркотики, а затем задержание Ники с помощью ГИБДД в день акции протеста 9 сентября — безусловно, звенья одной цепи, а именно, оперативной разработки и поиска компромата на Верзилова», — резюмирует Павел Чиков.
Странный обыск после акции
Через три дня после акции к матери Петра Верзилова пришел участковый, задавший ей несколько вопросов о сыне. Позже стало известно, что участковый расспрашивал и ее соседей.
Вечером 30 июля, как только активисты вышли из спецприемников после 15 суток ареста, их тут же снова задержали и отвезли в ОВД «Лужники», где составили протоколы о нарушении правил проведения публичного мероприятия (часть 2 статьи 20.2 КоАП) — акцию на стадионе полицейские сочли несогласованной демонстрацией. Ночь все четверо провели в полиции, на следующий день их доставили в Хамовнический районный суд, который отказался рассматривать протоколы и вернул их полицейским. Из отдела активистов поздним вечером 31 июля.
Вернувшись домой, Петр Верзилов узнал, что пока он был в полиции, в его квартире без составления каких-либо документов прошел обыск — в это время там находились два друга активиста, присматривавшие за его котом по кличке Рубинштейн.
«Обыск шел два часа с восьми утра, мордой в пол, проверили все в квартире. 20 человек обыскивали. Утверждали, что это отдел по наркоконтролю, вдвоем друзей, что жили у меня, повезли в отдел на Каховке», — рассказывал тогда Верзилов. В отдел полицейские увезли и остававшуюся дома технику Петра.
По его словам, у друзей взяли анализы на наркотики, которые дали отрицательный результат, после чего ближе к вечеру технику вернули, а задержанных отпустили и даже подбросили на машине до дома. Верзилов предполагал, что оперативники, «не имея возбужденного дела и постановления об обыске, решили так зайти в квартиру и посмотреть, что к чему».
Когда задержанных везли домой, они разговорились с полицейскими, рассказывал Верзилов: «Они нас пасли семь дней, оказывается. Искали все по акции, рылись в бумагах, искали что-то, короче, хата под прицелом». На побывавших в полиции компьютерах, по его словам, оказались полностью стерты жесткие диски — при этом подобрать пароль и получить доступ к информации те, в чьих руках оказалась техника, похоже, не сумели.
