Разрешение проблемы зла
Зло в христианстве — принципиально исторично. Оно возникло не по воле Бога и имеет начало. Оно будет побеждено по воле Бога и будет иметь конец.
Человеческая история в христианстве впервые предстает Историей, имеющей вселенский смысл, предстает как мистерия.
Христианский догмат гласит о том, что конец времён грядёт, зло будет побеждено, а всеобщее воскресение из мёртвых будет сопряжено со страшным судом.
Иудаизм же последовательно рассматривает зло не как относительно самостоятельную историческую силу, но как отсутствие добра, негативную характеристику существования в нашем мире. (Эта же точка зрения характерна для многих христианских мыслителей-схоластов). Смысл истории в иудаизме — не в конце времен, а в преобразовании «материального мира» по божественным законам, ради завершения которого иудеи ожидают Машиаха (мессию).
Трансформации зла
Начиная с Нового времени и на протяжении последующих эпох концепция зла коренным образом меняется и «ветвится». В учении Канта с проблемой морали происходит примерно то же, что и с остальными философскими вопросами: мыслитель совершает радикальный переворот в определении связи человека и реальности. Если прежде источниками всех суждений считались внешние метафизические принципы, которые были частью «прошивки» вселенной, то теперь они исходят от самого субъекта.
В концепции Канта не бывает зла без выгоды. Например, эстетический интерес бескорыстен: мы любим красивое просто потому, что оно красиво, а не ради практической пользы. А вот самоценного злодейства, то есть любви к злу как таковому, согласно Канту, не существует. На дурные поступки человека толкает эгоизм, субъективный интерес, который расходится с объективным законом морали, установленным рассудком. Таким образом, зло выступает средством для достижения цели. Ради нее человек иногда пренебрегает общими нормами — например, если ворует то, что хочет заполучить.
На первый взгляд в канву этой, «утилитарно-прагматической» трактовки не укладываются ситуации, в которых зло творится, казалось бы, из чистого, беспримесного сатанизма. Например, персонажи маркиза де Сада совершают маниакальные убийства и практикуют другие виды жестокости. Но можно ли сказать, что такого рода деяния проистекают из желания сделать нечто ужасное просто потому, что это плохо?
Тем не менее, предполагая, будто либертин де Сада служит чистому злу, мы с неизбежностью должны констатировать и наличие добра в его «вселенной». Для персонажей этого писателя совершаемые ими чудовищные поступки, определенно, благо, потому что они приносят им удовольствие. Такого мнения придерживается, например, современный мыслитель Ларс Свендсен, который в книге «Философия зла» называет героев де Сада простыми гедонистами, пусть и с весьма специфичными вкусами. В этом смысле зло оказывается средством, а садист всего лишь потакает собственным эгоистическим интересам.
Впрочем, Жорж Батай полагает, что подлинное, «бескорыстное» зло всё же существует и проявляет себя в поступках, которые стремятся к предельности. А польза и наслаждение — это не одно и то же, поскольку последнее имеет более сложную природу:
Стремление к уничтожению воспринимается в этом случае как запредельная жажда разрушения, которая обращает в пепел даже собственные ресурсы, и удовольствия в ней столько же, сколько и страдания.
Следовательно, рассматриваемые явления имеют оценочный и релятивный характер. Еще Фридрих Ницше отрицал возможность абсолютного зла и предполагал, что человека в его поступках направляет воля к власти. (Вернее было бы сказать, что не существует «силы, которая движет кем-то»: согласно Ницше, всякое бытие, включая любого актора, представляет собой манифестацию воли, а всякие «субъекты» суть лишь подкинутые философии «ублюдки».) Если садист находит личное благо в своем поведении, то и фанатик-идеалист может обосновать с точки зрения морали необходимость уничтожения какой-нибудь социальной группы, объявленной злом. Как правило, Другой или объективируется и низводится до уровня вещи, или наделяется заведомо нечеловеческими качествами, которые оправдывают насилие в его отношении. Так создается противопоставление, где есть хорошие «мы» и плохие «они».
Исторически мерилом зла выступал моральный закон: человек действует или вопреки ему («я знаю, что красть плохо, но всё равно ворую, потому что мне нечего есть»), или сообразно с ним («я убиваю этих людей, ибо они заслуживают такого наказания»). В первом случае зло — средство для достижения цели — эгоистической или ведущей к общему благу. А во втором оно не считается таковым вовсе (например, отрицательным персонажем кажется противник). Однако Ханна Арендт выделяет еще и «банальное» зло, которое совершается по недомыслию.
Зло и теология
Одна из ключевых канонических проблем, которую исторически разрабатывали теологи разных мировых религий, сводится к простому и даже слегка наивному вопросу: почему Бог допускает зло? Рассматривать его можно как с точки зрения морали, так и в русле логики и онтологии. Ведь если Абсолют всеблаг и всемогущ по своей сути, то откуда взяться жестокости, преступлениям, болезням и т. д.?
Значит ли это, что зло допускают специально?
Подобные вопросы исследует теодицея, доктрина «оправдания Бога», и разные мыслители предлагали свои решения этого парадокса, но многие сводятся к нескольким ключевым аргументам.
Первый диалектик Гераклит предполагал, что восприятие человека ограниченно и мы не способны постичь все причины и следствия. Следовательно, то, что кажется нам дурным, может быть необходимым для вселенной.
Этот мотив (люди многого не видят, из-за чего в их картину мира «вплетаются» несправедливость и зло) впоследствии встречается во многих теодицеях. Похожим образом проблема решается и в восточных религиозных системах. В частности, в Адвайта-веданте говорится, что только непросветленное (не достигшее понимания недвойственности) человеческое сознание считает что-то злом.
Теодицея лишенности формулируется так: зло не имеет самостоятельного осуществления и есть лишь нехватка блага. С этой точки зрения оно предстает как своего рода черная дыра посреди благого космоса или же темный угол вселенной, которого не достигает божественный свет. У Плотина творение происходит в результате эманации Единого (Его излучения за свои пределы), а значит, всё сущее причастно к этому благу. Однако чем оно дальше от своего источника, тем больше в материи не-блага. Такого же мнения придерживался и Фома Аквинский, полагая, что дурное представляет собой менее проявленную степень благого и не обладает «ни совершенством, ни бытием». По этой причине дьявол не может творить, а способен только исказить существующее.
Блаженный Августин также трактовал интересующую нас категорию в духе неоплатоников, что, однако, ставило мыслителя перед проблемой: как человек может выбрать «темную сторону», если самого объекта выбора будто бы не существует?
В чём секрет привлекательности зла, если это просто меньшая концентрация добра?
Августин до своего обращения к Богу совершал много неправедных поступков, и собственная греховность тяготила его на протяжении всей жизни. В «Исповеди» он описывает эпизод из своей юности:
Впоследствии Августин приходит к мысли, что источник зла — в самом человеке. Бог дал нам свободную волю — а мы уже пользуемся этим даром в дурных целях и проявляем слабость, отворачиваясь от благодати.
Итак, зло объясняется свободой выбора. Еще Платон представлял человеческую душу как колесницу, в которую впряжены два коня, тянущих повозку в разные стороны: благородный белый и злокозненный черный. Возничий (разумное начало) волен выбирать, какому из них потворствовать.
В христианской догматике зло объясняется первородным грехом: однажды совершенная ошибка отпечаталась в нашей природе, которая причастилась древа познания, а значит, люди получили возможность поступать неправедно. Фома Аквинский отмечает, что мир, где человек не мог бы грешить, был бы несовершенен, но это, однако, не повод нарушать заповеди.
Последний аргумент Аквината приводит нас к следующему выводу: само бытие в том виде, в котором оно существует, предполагает наличие в нем зла. Наиболее полно эту идею изложил Готфрид Вильгельм Лейбниц в трактате «Опыты теодицеи». Весь феноменальный универсум в его представлении состоит из неделимых элементов, монад, первейшая из которых — созидающий Бог. В процессе творения Он расположил эти «кирпичики мироздания», составляющие бытие, определенным способом. Правда, все субстанции, кроме самого Демиурга, неидеальны в той же мере, в которой и уникальны (монада, подобная главной по совершенству, существовать не может). Тем не менее Он выбрал единственно верную констелляцию.
Зло в современности
С одной стороны, сегодня зло воспринимается как почти устаревшая, мифологическая категория, тем более что постмодернистская относительность оставляет мало возможностей для вынесения вердикта о «плохом» и «хорошем».
С другой стороны, это явление периодически обнаруживает себя в катастрофах, перед лицом которых общество единодушно о нем вспоминает. 11 сентября 2001 года Джордж Буш сказал: «Сегодня нация увидела зло». Трагедия активизировала то, что Кант называл «общим чувством»: американцы и жители других стран в едином порыве ощутили, что случилось нечто ужасное и непоправимое. Трактовка терроризма как инфернального, нечеловеческого зла действительно хорошо укладывается в представления о демоническом. Однако речь идет о людях, чья система ценностей основана на определенных идеалах (гибельных для других). Тогда как вера в демоническое зло приводит к дегуманизации противника, заставляет считать его своего рода темной сущностью, и можно ли вообще судить ее по человеческим законам — вопрос не риторический.
Идея противостояния злу, прочно вшитая в западную культуру, проявляется в массовом искусстве. Ни один эпический блокбастер или произведение янг-эдалт-литературы не обходится без фигуры мировой «темной силы», которую героям предстоит победить. Зло служит драматургическим композиционным стержнем, создает конфликт. Персонажи получают возможность совершить подвиг — вводится измерение героизма, который в эстетике часто связывают с категорией возвышенного. Лейбниц объяснял катастрофы в «лучшем из миров» тем, что таким образом человек получает шанс проявить свои добродетели — например, самоотверженность и доблесть.
Задействовать эти качества можно только против безусловно отрицательного оппонента, источника страшных бед. Противостояние разных социальных групп вызывает много неудобных вопросов, как и в реальной политике: каждая из сторон будет защищать свои интересы. Поэтому «плохими парнями» в фильмах и книгах часто оказываются монстры из других измерений, зомби или машины.
Европейская секуляризация и изменение понятия зла
Начиная с конца средневековья в Европе нарастают процессы выделения религиозной жизни в отдельную и самостоятельную сферу человеческой жизни. К концу XVII века эти процессы секуляризации, отделения христианства от светской жизни фактически завершаются по всей Европе.
Вместе с секуляризационными социальными процессами и одновременно с ними возникают и оформляются новые представления о природе зла. Вместо Бога-творца в мире действует и миром руководит научный и технический прогресс, человеческая активность, частные интересы.
Бог исчезает из повседневной человеческой жизни, а его место в философии заступает «бог философов» (по выражению Паскаля) и бог-перводвигатель (Ньютон, Бэкон).
Зло, как понятие, теряет своё единое содержание, ежесекундную актуальность и размывается по различным сферам человеческой деятельности. Зло утрачивает христианскую перспективу страшного суда и свой временной, исторический, но вселенский смысл.
Соответственно, зло теперь может мыслиться как то, что мешает прогрессу, что препятствует частным интересам и интимным потребностям, что тормозит человеческую активность, что нарушает или искажает возможную оптимальную социальную организацию.
Происходит и возврат к доветхозаветным представлениям о зле, как о слепой природной случайности, стихии, как о неизбежных прихотях человеческого существа, как о следствиях физиологических, психических, социальных и т. п. отклонений от социально-приемлемой нормы.
Что такое ЗЛО
ЗЛО относится ко всему, что получает от нас отрицательную оценку, или порицается нами с какой-нибудь стороны; в этом смысле и ложь, и безобразие подходят под понятие зла. В более тесном смысле «зло» обозначает страдания живых существ и нарушения ими нравственного порядка.
Нечто дурное, вредное, противоположное добру; злой поступок. Причинить з. кому-н. Отплатить злом за добро.
Беда, несчастье, неприятность. От его помощи только зло. Из двух зол выбрать меньшее.
Досада, злость. Сделать что-н. со зла З. берёт. Иметь (держать) з. на кого-н. Зла не хватает на кого-н. (очень зол на кого-н.; разг.).
Глагольная сочетаемость:
Делать зло, желать зла, зло берет, зло взяло, зло сделать, победить зло, причинять зло, противиться злу, сделать зло, творить зло, укротилось всякое зло, уничтожить зло, хотеть зла
Эпитеты:
Абсолютное, большое, великое, огромное, воплощённое, меньшее, мировое, безусловное, необходимое, несомненное, страшное, очевидное, кажущееся, вопиющее, малое, главное, действительное, чистое, невидимое, бессмысленное, моральное, общественное, истинное, тяжкое, чужое, внутреннее, немалое, всеобщее, духовное, физическое.
Этический кризис XX века
К концу XIX — началу XX века в европейской культуре наряду с общим культурным, политическим и социальным кризисом созревает этический кризис, связанный с утратой оснований различения зла и добра. Однако от опустошенных по содержанию понятий Добро и Зло не удается отказаться ни в частной жизни, которую люди не могут обустроить, ни в социальных рамках государств и политических устройств.
Интенсифицируются попытки создания утилитаристских этик, направленных на обоснование этики и морали с точки зрения человеческих пользы или вреда. Распространяется представление об этике, как о продукте ценностного творчества человека (Ницше). Популяризируются восточные философии и практики, в которых антитеза благу — не зло, но не-благо и неведение.
Одновременно умножается взаимная критика сторонников разных точек зрения.
В художественной культуре конца XIX — начала XX веков осуществляются попытки художественного возврата к трагическому мироощущению (Ницше, Достоевский), и одновременно возникают т. н. «имморалистические» художественные явления (проклятые поэты, Уайльд). Колоссальные художественные усилия направляются на достижение синтеза различных культур и культурных элементов (например, Вагнер), и одновременно предъявляются масштабные художественные картины человеческого распада (к примеру, Золя).
Понятия Добро и Зло продолжают существовать, фактически лишившись своего единого содержания.
Оправдание Бога
Проблема объяснения наличия зла в мире, созданном всесильным и благим Богом, является одной из центральных в христианской культуре: почему всесильный Бог не создал мир без возможности появления в нём зла?
В целом христианство отвечает на этот вопрос так: Бог всесилен, но Он также находится вне времени, поэтому к Нему неприменимы обычные представления о «всемогуществе», зло неизбежно будет побеждено, но для этого люди (христиане) должны приложить все свои усилия. Зло будет побеждено уже не в этом мире, но после его конца. Бог любит свои живые создания, наделенные свободой воли, но зло является следствием свободы воли. Зло неизбежно по Божественному же попущению. То же относится и к ангельским созданиям.
Грех и зло существуют, но существуют не как Божьи творения, а как то, что создано не Богом и как то, что мешает видеть Божье творение, заслоняет его собой.
Метафора греха и зла, как шор, мешающих подлинному зрению, чрезвычайно распространена в христианстве и она формально (и только формально) близка к концепциям неведения и невежества, затемняющим благо, в платонизме, веданте, буддизме.
Теодицея связана и с божьим промыслом: в христианстве предполагается, что относительно каждого человека у Бога свой замысел, но человек — волен в своем выборе.
Зло и падение Адама и Евы. Первородный грех
В священных писаниях авраамических религий начало человеческой истории ознаменовано ослушанием людей в Раю: Адам и Ева поддаются искушению Сатаны, и таким образом совершают первый грех.
Концепция первородного греха в христианстве приобретает характер родового проклятья и печати зла над всем человечеством.
В иудаизме грех Адамы и Евы рассматривается много мягче. В Торе функция Сатаны — это всего лишь функция прокурора, обвинителя, но вовсе не персонифицированного зла. Кроме того, в иудаизме наш мир не предстает в виде тотального наказания первым людям, грех — поправим, а изгнание Адама и Евы из рая оказывается осмысленным в рамках необходимости одухотворения (подъёма) именно «материального», нашего мира.
Зло в европейской художественной культуре конца XX — начале XXI веков
- Прочитываются книги Антонена Арто и осуществляются практические попытки создания «Театра жестокости».
- Жан Жене отправляется в своем творчестве — по мнению Ж. Батая — на поиски Зла. А Ж. П. Сартр именует в это же время Жана Жене «святым».
- Художественная логика обоих приведенных примеров лежит в русле ницшевской метафизики: если человек не в состоянии «добраться» до безусловного добра, то, возможно, его судьба лежит по ту сторону добра и зла.
- Кинематограф позднего Альфреда Хичкока демонстрирует респектабельный безбожный мир, колеблемый неопределёнными, но всесильными тревогой и злом.
- Посреди серийного выпуска фильмов ужасов возникают своебразные неоромантические шедевры (к примеру, «Чужой» Ридли Скотта).
- «Матрица» братьев Вачовски предъявляет картину вымышленного, машинного «доброго» мира, лишенного свободы воли.
Изменение концепции зла в христианстве
Христианство вместе с представлением о первородном грехе, лежащем печатью на всем человеческом, вводит синтетическую фигуру, посредника между природой Бога-творца и тварной природой человека: фигуру Иисуса Христа.
Иисус Христос обладает обеими природами — и божественной и человеческой — одновременно, и его появление в мире согласно христианству знаменует искупление родового проклятья и человеческого греха отпадения, знаменует собой новый завет, новый договор с Богом.
Тем самым, зло не устраняется из мира, но человеку даруется обещание вернуть его в лоно творения из обители твари. Разрыв между тварным миром и творцом не устраняется, но сам Иисус Христос выступает как жертва и как дар, способные заполнить разрыв в бытии между творцом и тварью.
Что такое ДОБРО
Добро — это философский термин, равнозначащий термину благо, но последний обыкновенно понимается шире: блага бывают материальные и духовные, между тем как под добром понимается большей частью лишь нравственное благо.
Нечто положительное, хорошее, полезное, противоположное злу; добрый поступок. Желать добра кому-н. Не к добру (предвещает дурное; разг.). Сделать много добра людям. Поминать добром (вспоминать с благодарностью, с хорошим чувством).
О ком-чем-н. плохом, негодном (разг. пренебр.). Такого добра и даром, не надо.
Добро пожаловать — приветствие гостю, участникам чего-н., прибывающим куда-н. Добро пожаловать в наш город на фестиваль!
Дать (получить) добро на что (разг. и спец.) — дать (получить) разрешение, согласие. Дать добро на вылет.
Синонимы:
Доброе (полезное) дело, благо, благодеяние, благотворение, пожертвование, услуга, одолжение, щедрость, благость,
Глагольная сочетаемость:
Дать добро, делать добро, добро побеждает, желать добра, творить добро, хотеть добра, быть не к добру, делать добро, поминать добром…
Эпитет:
Абсолютное, деятельное, объективное, нравственное, полезное, истинное, семейное, совершенное, мировое, малое, общественное, вечное, великое, божественное, чистое, моральное, всеобщее, человеческое.
