Что такое наивность: врожденное простодушие или глупость души?

Наивность и суеверия

Сократ 469 год до н. э. — 399 г. до н. э. Портрет Сократа работы Лисиппа, хранящийся в Лувре

Во время Гесиода слово δεισιδαιμονία означало богобоязнь, страх перед божеством, чувство, которое испытывал человек по отношению к своему даймону и миру в целом. Счастье, по-гречески, εύδαιμονία, εύδαιμον — имеющий хорошего даймона, счастливый, богатый. Даймон Сократа обладал «великой силой божественного знамения», которая распространялась на самого Сократа и на его друзей. Аристотель называет δεισιδαίμων мудрого правителя, управляющего в соответствии с благочестием. Плутарх допускает возможность благочестивого страха, но замечает, что такое чувство доступно немногим. Плутарх уже по эту сторону «полосы забвения», где δεισιδαιμονία-чувство вытеснено в зону «напрасных верований», диагностировано как суеверие, болезнь, порожденная ложным суждением или «злым духом», которого носят в себе «несмышленые дети, женщины да помешавшиеся вследствие душевного или же телесного недуга». Сенека утверждает, что «болезнь суеверия неизлечима». Для Полибия суеверие — любая религия, в противоположность философии. Суеверие-болезнь сближалась с варварством, с natio; варварское обнаруживалось и в чуждом классическому канону восточном стиле религиозности, и в собственных древних культах. Во время процесса 186 г. не н. э. против вакхантов мистериальные празднества в честь бога вина Вакха были квалифицированы как «тайный заговор», вакханты названы «мятежниками», объединёнными в «преступное сообщество» и угрожающими «государству в целом». По делу вакхантов «казнено было больше, чем приговорено к заключению, причем и тех и других оказалось великое множество». Достаточно сильный аргумент, позволивший государству убедить всеобщее мнение в серьёзности своих намерений в отношении суеверий и наивности.

Интересные факты

• Из воспоминаний Н. А. Саблукова о Павле I: «Как доказательство его рыцарских, доходивших даже до крайности воззрений может служить то, что он совершенно серьезно предложил Бонапарту дуэль в Гамбурге с целью положить этим поединком предел разорительным войнам, опустошавшим Европу» (Цареубийство 11 марта 1801 года. СПб., 1907. С. 58).
• В Японии англо-японское слово ナイーブ (наивность) появилось в 1980 г. после выхода телевизионного аниме-сериала Mobile Suit Gundam. Герой аниме, подросток Амуро Рей, отражая атаку Зиона, размышляет о социальных последствиях реализации возможности исследования вещей, находящихся в начале координат, и приходит к выводу о «наивности» подобных мыслей (Википедия).

Философия

И. Кант

Иммануил Кант в «Критике способности суждения» (§ 54) утверждает, что встреча с наивностью полезна для здоровья: наивность вызывает аффект, который приводит в движение внутренние органы и диафрагму, а это способствует усилению всей жизнедеятельности тела. Наивность есть «вспышка (Ausbruch) некогда естественной для человеческой природы искренности, противостоящей тому, что стало второй натурой человека, — искусству притворства»; в результате приступа наивности «красивая, но ложная видимость, которая обычно столь много значит в нашем суждении, внезапно превращается в ничто», — и тогда появляется душевное движение, которое «целебно сотрясает тело». Это движение «бесконечно превосходит все привычные обычаи», и определяется Кантом как «чистота мышления (по крайней мере, её задатки)». Однако наивность «привносит в игру способности суждения» не только «серьезность и глубокое уважение», но и сожаление, поскольку это лишь «кратковременное явление и покров притворства вновь заслоняет его». Если учитывать значение аффекта в словаре Канта, можно предположить, что наивность в 3-й критике подобна фармакону. В «Антропологии» аффект «действует на здоровье как апоплексический удар», здесь подчеркивается и кратковременность аффекта, и то, что он является препятствием для разума: «Аффект подобен опьянению, которое проходит после сна».

Ф. Шиллер

У Шиллера наивность проявляется, когда человек «в искусственных условиях и положениях бывает поражен видом простой природы». Для того, чтобы природа стала «чем-то наивным», необходим интерес, который «лежит в основе наших любительских пристрастий к цветам и животным, к простым садам, к прогулкам, к сельским местностям и их обитателям, ко многим созданиям далекой древности и т. д.». Для того, чтобы природа привела человека «в состояние возвышенной растроганности», необходима граница, причем не только в пространстве и во времени, но и в его сознании: «Чем мог бы привлечь нас сам по себе невзрачный цветок, родник, обросший мхом камень, чирикание пташек, жужжание пчел и т. д.? Что могло дать им право даже на нашу любовь? Мы любим не эти вещи, а воплощенную в них идею. Мы любим в них тихую созидательную жизнь, спокойную самобытную деятельность, бытие по своим собственным законам, внутреннюю необходимость, вечное согласие с собою». Влечение современников к природе Шиллер сравнивает с «тоской больного по здоровью», и противопоставляет его чувству природы у древних греков: «Они ощущали естественно; мы ощущаем естественное». Разделяя поэзию на наивную и сентиментальную, Шиллер называет наивным того поэта, кто «сам есть природа», а сентиментальным — того, кто «будет стремиться к ней». При этом «цель, к которой стремится человек при посредстве культуры, бесконечно важнее той, которой он достигает при посредстве природы». В «Мыслях об употреблении пошлого и низкого в искусстве» Шиллер называет пошлым всё, «что обращается не к духу и может возбудить лишь чувственный интерес». «Тяготение к пошлому в изобразительных искусствах проявили нидерландские художники, тяготение к благородному и высокому выказали итальянцы, а еще более греки». «Есть картины из священной истории, где апостолы, дева Мария и даже Христос изображены так, будто они вышли из самой простой черни. Все такие изображения обличают низкий вкус, дающий нам право думать, что самые помышления художника грубы и достойны черни».

Русская философия

В русской философии наивность рассматривается через призму идей М. Бахтина о «тотальной реакции». В отличие от познавательно-этической активности, эстетическая реакция есть целостная реакция. Это реакция, «собирающая все познавательно-этические определения и оценки и завершающая их в единое и единственное конкретно-воззрительное, но и смысловое целое». Есть культура, есть симуляция, есть расширение симулятивных пустот культуры, есть придание симуляциям статуса нормы, есть наивность, разрушающая опыт лицемерия культуры, есть культура, паразитирующая на содержаниях наивности и представляющая дословность наива как форму культуры «Наивность — тело дословности. И поэтому оно внекультурное. В нем нет места опосредованию. Оно мешает описанию события замещать событие. Непосредственность наивности коренится в мистерии культа, а не культуры. Наив существует как археоавангард мистерии. Как пространство рождения реальности… Тяжба между телами дословности и формами культуры рождает непрерывно возобновляемый кинический жест культуры». Наивность можно рассматривать с точки зрения существующей традиции, и тогда наивность — алиби. Можно увидеть в наивности зеркало, и тогда наивность — дар алиби-не-алиби.

Наивный человек — это хорошо или плохо? Признаки наивности

• 28 Июня, 2019
• Психология мышления
• Тамила Гресько

В современном мире, полном цинизма, еще осталось такое явление, которое многим известно как наивность. Данная черта характера очень трогательная, поскольку зачастую она присуща детям. В этом возрасте она необходима для социализации индивида и приобретения им жизненно важных навыков. С годами некоторые люди ожесточаются, на многие вещи уже смотрят без чистой детской наивности. Дело в том, что взрослый человек на основе анализа и размышлений, научился делать собственные выводы, а потому не станет принимать все за чистую монету, как это было раньше. Тем не менее, эту черту характера утрачивают не все. Что же значит слово «наивный»? Как понять такого человека? Чем он отличается от других? Многие считают, что наивность – это синоним доверчивости и даже глупости.

Наивность и суеверия

Сократ 469 год до н. э. — 399 г. до н. э. Портрет Сократа работы Лисиппа, хранящийся в Лувре

Во время Гесиода слово δεισιδαιμονία означало богобоязнь, страх перед божеством, чувство, которое испытывал человек по отношению к своему даймону и миру в целом. Счастье, по-гречески, εύδαιμονία, εύδαιμον — имеющий хорошего даймона, счастливый, богатый. Даймон Сократа обладал «великой силой божественного знамения», которая распространялась на самого Сократа и на его друзей. Аристотель называет δεισιδαίμων мудрого правителя, управляющего в соответствии с благочестием. Плутарх допускает возможность благочестивого страха, но замечает, что такое чувство доступно немногим. Плутарх уже по эту сторону «полосы забвения», где δεισιδαιμονία-чувство вытеснено в зону «напрасных верований», диагностировано как суеверие, болезнь, порожденная ложным суждением или «злым духом», которого носят в себе «несмышленые дети, женщины да помешавшиеся вследствие душевного или же телесного недуга». Сенека утверждает, что «болезнь суеверия неизлечима». Для Полибия суеверие — любая религия, в противоположность философии. Суеверие-болезнь сближалась с варварством, с natio; варварское обнаруживалось и в чуждом классическому канону восточном стиле религиозности, и в собственных древних культах. Во время процесса 186 г. не н. э. против вакхантов мистериальные празднества в честь бога вина Вакха были квалифицированы как «тайный заговор», вакханты названы «мятежниками», объединёнными в «преступное сообщество» и угрожающими «государству в целом». По делу вакхантов «казнено было больше, чем приговорено к заключению, причем и тех и других оказалось великое множество». Достаточно сильный аргумент, позволивший государству убедить всеобщее мнение в серьёзности своих намерений в отношении суеверий и наивности.

Что посоветуют специалисты?

Судя по многочисленным отзывам, некоторые простодушные люди осознают, что с таким характером жить непросто. Конечно, для наивного человека сразу лишиться привычных розовых очков станет настоящим стрессом. Окажется, что окружающая действительность вовсе не такая, как представлялось раньше. Если вы пострадали от своей излишней доверчивости, и желаете эту черту характера откорректировать, в первую очередь проанализируйте ситуации, когда вас обманывали. Кроме того, более внимательно присматривайтесь к окружающим людям. Не исключено, что среди них есть негодяи и аферисты. Не стоит всех подозревать, но бдительность вовсе не помешает.

Свой первый душевный порыв кому-либо открыться теперь вам следует подавить. Помните, что вашу искренность по достоинству оценят только ваши друзья или хорошо проверенные знакомые.

Уровень интеллекта

Судя по многочисленным отзывам, в обществе бытует ошибочное мнение, что у наивных людей отсутствует интеллект. Как утверждают специалисты, такая точка зрения совершенно неверна. Наивным считается тот человек, у которого отсутствует жизненный опыт. Поскольку его не обманывали, он получается «не битым», а следовательно очень доверчивый, добродушный и бескорыстный. Несомненно, наивные люди смотрят на окружающий мир иначе, но это вовсе не значит, что они глупые. Если все же такой индивид недостаточно умный и его обманули, то урок из этого он для себя не сделает. Он по-прежнему будет искренне всем верить. Такой человек в течение всей свое жизни будет считать всех вокруг друзьями.

О признаках наивного человека

Судя по многочисленным отзывам, чтобы определить такого индивида, какие-либо специальные приемы не нужны. Такой человек сразу бросается в глаза. Например, он будет выдавать желаемое за действительное и видеть в людях только положительное. Отрицательные черты характера наивный человек, будто не замечает. В целом такой индивид имеет очень много общего с ребенком. При общении с наивными людьми у многих создается впечатление, что они смотрят на мир сквозь розовые очки. Во время разговора выясняется, что они верят в то, чего в реальном мире нет или очень мало. Наивный человек – это добрый, искренний и очень доверчивый тип. Дело в том, что о людях он судит по себе. Из-за таких черт характера наивному человеку для собственной выгоды сложно притворяться, играть и лицемерить. Самым ярким примером являются больные, у которых диагностирован синдром Дауна.

Уровень интеллекта

Судя по многочисленным отзывам, в обществе бытует ошибочное мнение, что у наивных людей отсутствует интеллект. Как утверждают специалисты, такая точка зрения совершенно неверна. Наивным считается тот человек, у которого отсутствует жизненный опыт. Поскольку его не обманывали, он получается «не битым», а следовательно очень доверчивый, добродушный и бескорыстный. Несомненно, наивные люди смотрят на окружающий мир иначе, но это вовсе не значит, что они глупые. Если все же такой индивид недостаточно умный и его обманули, то урок из этого он для себя не сделает. Он по-прежнему будет искренне всем верить. Такой человек в течение всей свое жизни будет считать всех вокруг друзьями.

Интересные факты

• Из воспоминаний Н. А. Саблукова о Павле I: «Как доказательство его рыцарских, доходивших даже до крайности воззрений может служить то, что он совершенно серьезно предложил Бонапарту дуэль в Гамбурге с целью положить этим поединком предел разорительным войнам, опустошавшим Европу» (Цареубийство 11 марта 1801 года. СПб., 1907. С. 58).
• В Японии англо-японское слово ナイーブ (наивность) появилось в 1980 г. после выхода телевизионного аниме-сериала Mobile Suit Gundam. Герой аниме, подросток Амуро Рей, отражая атаку Зиона, размышляет о социальных последствиях реализации возможности исследования вещей, находящихся в начале координат, и приходит к выводу о «наивности» подобных мыслей (Википедия).

Примечания

1. Аверинцев С. С., Римский этап античной литературы // Поэтика древнеримской литературы. М. — Наука, 1989. С. 6
2. «Реформы Августа превратили государственную религию в придворную, сделав её центром императорский культ». — Штаерман Е. М. Социальные основы религии Древнего Рима. М. — Наука, 1987. С. 5
3. Плутарх. О том, что по предписаниям Эпикура невозможно даже приятно жить. 1101 D
4. Рылёва А. О наивном. — М.: Академический Проект: Российский институт культурологии, 2005. С. 10
5. Успенский Б. А. Споры о языке в начале XIX в. как факт русской культуры. // Успенский Б. А. Избранные труды, том 2. — М., 1994. С. 385
6. «Лозунг, казавшийся в XVIII веке азбучной истиной прогресса: „Всё для народа, всё при помощи народа“, — трансформировался в „Для народа (для одних эта часть была искренним выражением святых убеждений, для других — лицемерным прикрытием политического эгоизма), но без народа“. Так определялись контуры русского либерализма начала XIX века». — Успенский Б. А. Там же. С. 341—342
7. Чтения в Обществе истории и древностей российский при имп. Московском университете, 1858, кн. III, с. 143. Цит. по: Успенский Б. А. Указ. соч. С. 365—366, 381
8. Успенский Б. А. Указ. соч. С. 374
9. Успенский Б. А. Указ. соч. С. 442
10. Степенная книга царского родословия по древнейшим спискам: Тексты и комментарий: В 3 т. / Отв. ред.: Н. Н. Покровский, Г. Д. Ленхофф. М., 2007. Т. 1
11. Послания Ивана Грозного. М.—Л., 1951, с. 158
12. Симеон Полоцкий. Вирши / Сост., подгот. текстов, вступ. ст. и комментарии В. К. Былинина, Л. У. Звонаревой. Минск, 1990. С. 30
13. Успенский Б. А. Отзвуки концепции «Москва — Третий Рим» в идеологии Петра I. // Успенский Б. А. Избранные труды, том 1. — М., 1994. С. 63. «Центральный момент концепции „Москва — Третий Рим“ — особая ответственность русского царя как последнего православного монарха. Этот момент требует осмысления с учетом господствовавших в ту эпоху эсхатологических чаяний». — Дворкин А. Иван Грозный как религиозный тип. Статьи и материалы. Нижний Новгород, 2005. С. 56.
14. Толстой Н. И. Избранные труды. М., 1998. Т. 2, с. 430
15. Иванов В. В., Топоров В. Н. О древних славянских этнонимах (Основные проблемы и перспективы) // Из истории русской культуры. М., 2000. Т. 1. (Древняя Русь). С. 436
16. Кант И. Критика способности суждения. М. — Искусство, 1994, с. 209
17. Иммануил Кант. Антропология с прагматической точки зрения // Кант И. Соч. в 6 томах. М., «Мысль», 1966.-(Философ. наследие). Т. 6. — С. 349—587
18. Фридрих Шиллер. О наивной и сентиментальной поэзии // Шиллер Ф. Статьи по эстетике. — Academia, 1935, с. 317—318
19. Там же, с. 333
20. Там же, с. 337
21. Там же, с. 339
22. Там же, с. 408
23. Там же, с. 410
24. Бахтин М. Эстетика словесного творчества. Москва, 1979. С. 8
25. Гиренок Ф. Археография наивности // Философия наивности / Сост. А. С. Мигунов. — М.: Изд-во МГУ, 2001, с. 23-29

Историческая этимология

Марк Туллий Цицерон 106 г. до н. э. — 43 г. до н. э.

Этимология слова наивный восходит к лат. nativus, в европейские языки это слово пришло из романских языков, в русский — через фр. naif. Словарные значения nativus (рождённый, возникший естественным путём, врожденный, природный, естественный, коренной, первообразный, родной) имеют однозначно позитивные коннотации, что препятствует постановке вопроса о причинах семантического сдвига и включению этого события в исторический контекст. Понять логику смысловой инверсии в слове nativus невозможно без обращения к слову natio и к его истории. В первый её период natio — рождение, происхождение, род, порода, племя, народ; Natio — имя богини рождения Нации. Во второй период имя становится прозвищем для дикаря и варвара, а после утверждения в Риме христианства в качестве государственной религии natio — прозвище для язычника. Теперь заметна граница, «полоса забвения, отделившая цивилизованного римлянина от его собственного „варварского“ прошлого. Прежде чем увидеть варварами всех, кроме эллина и себя, римлянин увидел варваром самого себя». На «границе» — встреча римлян с греческой эстетикой, эллинизация религии и последовательное снижение ценности своей архаики, культовые элементы которой превращались в «суеверия» и старательно забывались. Когда Цицерон рассказывает о жертвоприношениях богине Нации, ритуал служит оратору примером логической ошибки, которая позволяет его воображаемому оппоненту судить о достоверности богов, исходя лишь из достоверности посвященных им храмов, жертвенников и рощ. Литература, философия, придворная религия и всеобщее мнение (opiniones omnium) римлян легитимировали сдвиг в значении слова natio, что разделило мир на не знающих государственности дикарей, варваров и овладевших культурностью (urbanitas) римлян, и одновременно повысило статус римского гражданства. Благодаря социальной изобретательности и умелой культурной политике Рим одержал победу в войне с италиками, стал империей, образцом для подражания, и достаточно быстро слово nativus, уже в измененном состоянии, распространилось по всей ойкумене.

В чем беда наивных людей?

Несмотря на всю свою прелесть, святая простота не в чести. Дело в том, что в обществе действуют определенные правила. Например, многим может показаться подозрительным, если вдруг какой-то тип начнет слишком откровенничать. Конечно, наивный человек делает это без какой-либо задней мысли. Просто он не может иначе. Но те, кто смотрит на жизнь трезво, скорее всего, заподозрят в этом злой умысел. Не обязательно это должны быть плохие люди. Но поскольку они не носят розовых очков, то не исключают саму возможность подлости и обмана. В итоге в лучшем случае наивного просто не поймут. Кроме того, слишком простому и доверчивому человеку будет сложно в жестоком и прагматичном мире. Чтобы выдерживать весь негатив, нужно быть немножко толстокожим и внимательным.

Философия

И. Кант

Иммануил Кант в «Критике способности суждения» (§ 54) утверждает, что встреча с наивностью полезна для здоровья: наивность вызывает аффект, который приводит в движение внутренние органы и диафрагму, а это способствует усилению всей жизнедеятельности тела. Наивность есть «вспышка (Ausbruch) некогда естественной для человеческой природы искренности, противостоящей тому, что стало второй натурой человека, — искусству притворства»; в результате приступа наивности «красивая, но ложная видимость, которая обычно столь много значит в нашем суждении, внезапно превращается в ничто», — и тогда появляется душевное движение, которое «целебно сотрясает тело». Это движение «бесконечно превосходит все привычные обычаи», и определяется Кантом как «чистота мышления (по крайней мере, её задатки)». Однако наивность «привносит в игру способности суждения» не только «серьезность и глубокое уважение», но и сожаление, поскольку это лишь «кратковременное явление и покров притворства вновь заслоняет его». Если учитывать значение аффекта в словаре Канта, можно предположить, что наивность в 3-й критике подобна фармакону. В «Антропологии» аффект «действует на здоровье как апоплексический удар», здесь подчеркивается и кратковременность аффекта, и то, что он является препятствием для разума: «Аффект подобен опьянению, которое проходит после сна».

Ф. Шиллер

У Шиллера наивность проявляется, когда человек «в искусственных условиях и положениях бывает поражен видом простой природы». Для того, чтобы природа стала «чем-то наивным», необходим интерес, который «лежит в основе наших любительских пристрастий к цветам и животным, к простым садам, к прогулкам, к сельским местностям и их обитателям, ко многим созданиям далекой древности и т. д.». Для того, чтобы природа привела человека «в состояние возвышенной растроганности», необходима граница, причем не только в пространстве и во времени, но и в его сознании: «Чем мог бы привлечь нас сам по себе невзрачный цветок, родник, обросший мхом камень, чирикание пташек, жужжание пчел и т. д.? Что могло дать им право даже на нашу любовь? Мы любим не эти вещи, а воплощенную в них идею. Мы любим в них тихую созидательную жизнь, спокойную самобытную деятельность, бытие по своим собственным законам, внутреннюю необходимость, вечное согласие с собою». Влечение современников к природе Шиллер сравнивает с «тоской больного по здоровью», и противопоставляет его чувству природы у древних греков: «Они ощущали естественно; мы ощущаем естественное». Разделяя поэзию на наивную и сентиментальную, Шиллер называет наивным того поэта, кто «сам есть природа», а сентиментальным — того, кто «будет стремиться к ней». При этом «цель, к которой стремится человек при посредстве культуры, бесконечно важнее той, которой он достигает при посредстве природы». В «Мыслях об употреблении пошлого и низкого в искусстве» Шиллер называет пошлым всё, «что обращается не к духу и может возбудить лишь чувственный интерес». «Тяготение к пошлому в изобразительных искусствах проявили нидерландские художники, тяготение к благородному и высокому выказали итальянцы, а еще более греки». «Есть картины из священной истории, где апостолы, дева Мария и даже Христос изображены так, будто они вышли из самой простой черни. Все такие изображения обличают низкий вкус, дающий нам право думать, что самые помышления художника грубы и достойны черни».

Русская философия

В русской философии наивность рассматривается через призму идей М. Бахтина о «тотальной реакции». В отличие от познавательно-этической активности, эстетическая реакция есть целостная реакция. Это реакция, «собирающая все познавательно-этические определения и оценки и завершающая их в единое и единственное конкретно-воззрительное, но и смысловое целое». Есть культура, есть симуляция, есть расширение симулятивных пустот культуры, есть придание симуляциям статуса нормы, есть наивность, разрушающая опыт лицемерия культуры, есть культура, паразитирующая на содержаниях наивности и представляющая дословность наива как форму культуры «Наивность — тело дословности. И поэтому оно внекультурное. В нем нет места опосредованию. Оно мешает описанию события замещать событие. Непосредственность наивности коренится в мистерии культа, а не культуры. Наив существует как археоавангард мистерии. Как пространство рождения реальности… Тяжба между телами дословности и формами культуры рождает непрерывно возобновляемый кинический жест культуры». Наивность можно рассматривать с точки зрения существующей традиции, и тогда наивность — алиби. Можно увидеть в наивности зеркало, и тогда наивность — дар алиби-не-алиби.

Примечания

1. Аверинцев С. С., Римский этап античной литературы // Поэтика древнеримской литературы. М. — Наука, 1989. С. 6
2. «Реформы Августа превратили государственную религию в придворную, сделав её центром императорский культ». — Штаерман Е. М. Социальные основы религии Древнего Рима. М. — Наука, 1987. С. 5
3. Плутарх. О том, что по предписаниям Эпикура невозможно даже приятно жить. 1101 D
4. Рылёва А. О наивном. — М.: Академический Проект: Российский институт культурологии, 2005. С. 10
5. Успенский Б. А. Споры о языке в начале XIX в. как факт русской культуры. // Успенский Б. А. Избранные труды, том 2. — М., 1994. С. 385
6. «Лозунг, казавшийся в XVIII веке азбучной истиной прогресса: „Всё для народа, всё при помощи народа“, — трансформировался в „Для народа (для одних эта часть была искренним выражением святых убеждений, для других — лицемерным прикрытием политического эгоизма), но без народа“. Так определялись контуры русского либерализма начала XIX века». — Успенский Б. А. Там же. С. 341—342
7. Чтения в Обществе истории и древностей российский при имп. Московском университете, 1858, кн. III, с. 143. Цит. по: Успенский Б. А. Указ. соч. С. 365—366, 381
8. Успенский Б. А. Указ. соч. С. 374
9. Успенский Б. А. Указ. соч. С. 442
10. Степенная книга царского родословия по древнейшим спискам: Тексты и комментарий: В 3 т. / Отв. ред.: Н. Н. Покровский, Г. Д. Ленхофф. М., 2007. Т. 1
11. Послания Ивана Грозного. М.—Л., 1951, с. 158
12. Симеон Полоцкий. Вирши / Сост., подгот. текстов, вступ. ст. и комментарии В. К. Былинина, Л. У. Звонаревой. Минск, 1990. С. 30
13. Успенский Б. А. Отзвуки концепции «Москва — Третий Рим» в идеологии Петра I. // Успенский Б. А. Избранные труды, том 1. — М., 1994. С. 63. «Центральный момент концепции „Москва — Третий Рим“ — особая ответственность русского царя как последнего православного монарха. Этот момент требует осмысления с учетом господствовавших в ту эпоху эсхатологических чаяний». — Дворкин А. Иван Грозный как религиозный тип. Статьи и материалы. Нижний Новгород, 2005. С. 56.
14. Толстой Н. И. Избранные труды. М., 1998. Т. 2, с. 430
15. Иванов В. В., Топоров В. Н. О древних славянских этнонимах (Основные проблемы и перспективы) // Из истории русской культуры. М., 2000. Т. 1. (Древняя Русь). С. 436
16. Кант И. Критика способности суждения. М. — Искусство, 1994, с. 209
17. Иммануил Кант. Антропология с прагматической точки зрения // Кант И. Соч. в 6 томах. М., «Мысль», 1966.-(Философ. наследие). Т. 6. — С. 349—587
18. Фридрих Шиллер. О наивной и сентиментальной поэзии // Шиллер Ф. Статьи по эстетике. — Academia, 1935, с. 317—318
19. Там же, с. 333
20. Там же, с. 337
21. Там же, с. 339
22. Там же, с. 408
23. Там же, с. 410
24. Бахтин М. Эстетика словесного творчества. Москва, 1979. С. 8
25. Гиренок Ф. Археография наивности // Философия наивности / Сост. А. С. Мигунов. — М.: Изд-во МГУ, 2001, с. 23-29