Культура и политика
Некоторые социальные движения ЛГБТ по всему миру используют идентификатор квир , например, Кипрская ассоциация квир-сообщества на Кипре и Молодежная сеть квир-сообщества в Соединенном Королевстве. В Индии парады гордости включают Queer Azaadi Mumbai и Delhi Queer Pride Parade . Использование странного и Q также широко распространено в Австралии, включая национальные консультации и поддержки услуги QLife и Q News .
Другие социальные движения существуют как ответвления квир-культуры или комбинации квир-идентичности с другими взглядами. Приверженцы квир-национализма поддерживают идею о том, что ЛГБТ-сообщество формирует особый народ из-за их уникальной культуры и обычаев. Queercore (первоначально homocore ) — это культурное и социальное движение, начавшееся в середине 1980-х годов как ответвление панка, выраженное в стиле «сделай сам» в журналах, музыке, писательстве, искусстве и кино.
Термин « квир-миграция» используется для описания передвижения ЛГБТК-людей по всему миру, часто с целью избежать дискриминации или жестокого обращения из-за их ориентации или гендерного выражения. Такие организации, как Иранская железная дорога для странных беженцев и « Радужная железная дорога», пытаются помочь людям в таких перемещениях.
Новые интерпретации ставшей классикой литературы
Саймон Карлинский хотел пересмотреть историю классической русской литературы, добавив туда прежде запретные и «неудобные» сюжеты и темы. Амбиции Сэджвик Ив Кософски были намного шире: при помощи своих теоретических концепций она стремилась высвободить гуманитарные науки из чулана (closet), структуру которого она так подробно описывает в своей главной книге («Эпистемология чулана» (1990)).
Одной из задач Коссофски было сокрушить Великий Литературный Канон, в который уже изначально вписаны и обезврежены потенциально трансгрессивные тексты XIX века, такие как «Билли Бадд» Германа Мелвилла, «Портрет Дориана Грея» Оскара Уайльда или уже упомянутые «Ночи на Вилле» Николая Гоголя.
Дотошно анализируя литературные тексты английских и американских классиков, она стремилась обнаружить социальную структуру, которая заставляет людей разделяться по принципу сексуальной ориентации.
Несмотря на очень сложный язык теоретических работ Коссовски, посвященных анализу «гомосексуальности» как культурного понятия, ее основной тезис довольно прост: лучше находится в постоянных поисках собственной идентичности, чем быть источником насилия по отношению к другим идентичностям.
«История сексуальности» и другие работы Мишеля Фуко оказались важны и для теоретической работы Джудит Батлер, сформулировавшей концепцию перформативного гендера, согласно которой гендер — не биологическая принадлежность, а языковой и социальный конструкт, в ловушку которого мы попадаем чуть ли не с рождения (через научение «нормальному» для мальчика или девочки поведению и реакциям).
В книжке Antigona claim (2000) Батлер применяет сложно устроенную концепцию гендера к анализу древнегреческой драмы Софокла «Антигона», главная героиня которой боролась за интересы своего рода, за что была приговорена к мучительному и позорному наказанию, но в итоге выбрала самоубийство.
Море квиров
В 2006 году Морской музей Ливерпуля почти на девять месяцев отдал свое помещение под выставку Hello Sailor! Gay life on the ocean wave. Нестоличный музей о военном деле — странная точка входа в проблематику квир-музея. Но эта выставка, в 2009-м ставшая частью постоянной экспозиции, оказалась одной из первых музейных попыток создания ЛГБТ-истории.
Были у кураторов и документальные свидетельства: двое ученых из команды за несколько лет до того провели несколько глубинных интервью с моряками, которые относили себя к ЛГБТ-сообществу. Проанализировав эти материалы, создатели Hello Sailor! реконструировали каюту, в которой мог бы плавать моряк-квир, попросили некоторых информантов зарисовать карты портовых окрестностей, которые в разные годы считались квир-френдли, собрали немногочисленные артефакты. На выставку попали афиши бортовых дрэг-кабаре и гомоэротические плакаты, элементы морских квир-костюмов, те самые «пикантные открытки».
Видеотур по Hello Sailor! и интервью с Джо Стэнли, сокураторкой выставки
Небольшая и вроде бы проходная, Hello Sailor! на самом деле указывает сразу на несколько магистральных сюжетов, с которыми связаны попытки «квиризовать» музей.
Во-первых, самые разные и неожиданные музеи сегодня всё чаще осознают, что необходимо представить или даже написать с листа историю квир-сообщества. Пионером в этом деле считается Австралия, где начиная аж с 1980-х в разных исторических центрах прошло уже больше 30 тематических выставок. Почти не отстает и западный мир: Музей Холокоста в США с 1990-х собирает архив о репрессиях в отношении ЛГБТ, в Берлине открыт мемориал в память о гомосексуальных жертвах нацизма, в американских университетах создают залы славы, посвященные квир-спортсменам.
Во-вторых, квир-историю сложно представить привычными музейными средствами, то есть с помощью материальных артефактов. Казалось бы, очевидно, с помощью каких объектов можно рассказать историю ЛГБТ-сообщества: символы радуги и прочая узнаваемая символика в помощь. Но, как пишут кураторы Hello Sailor! и других похожих выставок, такой подход только закрепляет стереотипы о квир-опыте. В действительности выставлять приходится самые непримечательные объекты — но сопровождая их яркими вырезками из интервью владельцев.
Передвижная выставка о нацистских репрессиях по отношению к гомосексуалам, которую подготовил Мемориальный музей Холокоста в США, — пример вполне стандартного оформления музейной экспозиции
В-третьих же, на выставке о моряках фокус на историях мужчин-геев из всего квир-сообщества выглядит вполне уместным, хоть и тоже узковатым: на самом деле в море ходили и жены капитанов, и работницы кухонь. Проблема в том, что такой же фокус сохраняют и многие музеи, в которых нет никаких существенных причин исключать из истории женщин*, транс*-персон или носительниц небинарной идентичности. Так что пора задать вопрос, который, по идее, должен был зреть с самого начала этого текста: имеет ли Hello Sailor! такое уж отношение именно к квир-музеологии — или эту и другие похожие выставки следует считать не менее значимой, но всё же параллельной инициативой по созданию ЛГБТ-истории?
Одежда, цвета и цветы
В конце XIX века и в первые десятилетия XX гомосексуальность ассоциировалась с переодеванием в образы противоположного пола. Чтобы выглядеть мужеподобными, лесбиянки перевязывали грудь бандажом и носили мужские костюмы. Геи должны были любить макияж и если не женские наряды, то хотя бы яркие цвета в одежде. Это был пусть прямолинейный, но эффективный и смелый способ заявить о себе. Компромиссный вариант — включить в костюм отдельные элементы из гардероба противоположного пола.
Но трансвестизм не означает гомо-, би- или транссексуальности, поэтому намеки на сексуальные вкусы могли быть и более тонкими.
Идеальную формулу кодового гей-аксессуара придумал Оскар Уайльд. На премьере спектакля «Веер леди Уиндермир» он появился с зеленой гвоздикой в петлице фрака. Такие же цветки красовались на костюмах его друзей
Уайльд создал иллюзию заговора: он никому не объяснил, что значит цветок: важно было создать загадку, а публика фантазировала. Идею подхватили молодые эстеты, украшая себя зеленой гвоздикой уже со вполне определенной целью
Так же поступали и декаденты в царской России.
Психоделический квир Уильяма Берроуза
Двойственное значение понятия queer обыгрывается в названии написанного в середине прошлого века одноименного романа Уильяма Берроуза (1953), посвященного описанию жизни гомосексуала.
Берроуз стремится избавиться от особых сюжетных компромиссов или стилистических эвфемизмов, которые так или иначе присутствовали в гомоэротической литературе международного модернизма, в диапазоне от Томаса Манна и Андре Жида до Марселя Пруста и Леонида Добычина. Можно сказать, что наряду с «Комнатой Джованни» Джеймса Болдуина, «Городом и столпом» Гора Видала и «Другими голосами, другими комнатами» Трумена Капотэ роман Берроуза сформировал определенные техники описания внешней и внутренней жизни гомосексуала достоунволловских времен, которые позднее были основательно пересмотрены на фоне эмансипации ЛГБТК-движений.
Например, согласно Берроузу, опыт жизни гомосексуала одновременно естественен (для него) и маргинален (для общества).
В романе это приводит героя к социальной шизофрении, порождающей своеобразный «стокгольмский синдром» по отношению к гомофобному обществу: для того, чтобы быть в ладах с собой, субъект должен найти «крайних», которых можно было бы маргинализировать.
Эти дикие тезисы Берроуз излагает в одном из писем своему другу и любовнику Аллену Гинзбергу, позднее подобные мысли встречаются и в его околонаучной эссеистике, в которой находилось место и совсем уж лютой мизогинии
Конечно, сегодня это можно оттолкнуть от Берроуза множество читателей и читательниц, но всё-таки важно помнить, что его тезисы основаны на предрассудках еще довоенного времени (он родился в 1914 году)
На каком материале создавался роман Берроуза? В начале 1950-х годов он спешно покидает Соединенные Штаты, где ему грозит пожизненный срок за случайное убийство его жены Джоан: это трагическое событие полностью переворачивает жизнь Берроуза, он окончательно определяется со сферой занятий (писатель) и сексуальной самоидентификацией (гомосексуал).
Впрочем, его амбиции простирались и дальше: он хотел стать подлинно бисексуальным субъектом, посредством телепатических способностей вбирающим в себя весь мир. И если в жизни это так и осталось утопией, то в литературе это удалось представить в следующем романе Берроуза, легендарном «Голом завтраке» (1959), выведшем его из андеграундного контекста в мейнстрим новейшей литературы (чему он отчаянно, но тщетно сопротивлялся).
В романе «Голый завтрак» создается воображаемая вселенная, сквозь которую путешествует полуавтобиографический агент Ли, нуждающийся в новой дозе наркотика. Впрочем, сюжет «Голого завтрака» вполне условен, а самая важная часть романа — это фантазмическое описание восточных земель, экстремальных сексуальных практик, шокирующих галлюцинаций и т.д. В «Голом завтраке» уже не остается места для линейности и «зажатости», которые просматривались в романах «Джанки» и «Пидор»: здесь желание отпущено на волю и преодолевает все возможные фобии, попутно, впрочем, рождая новые страхи.
Новая норма
Сегодня многие квир-музыканты понимают и убедительно воплощают в жизнь эту взаимосвязь. Новое поколение художников свободно принимает и выражает свою сексуальность, их произведения с важным политическим подтекстом ставят под вопрос нормы, которые общество навязывает индивидууму. Социолог Колен Жиро отмечает, что эти музыканты являются своего рода «положительными примерами успеха» для своей молодой аудитории, уничтожая в сознании людей связь гомосексуальности и несчастья, которую можно было наблюдать в прошлом.
Выражение квир-идентичности в современной музыке стремительно меняется.
Katy Perry “I Kissed A Girl”
Тогда эта песня казалась смелой, а то и скандальной, но сегодня она не выглядит особенно вызывающей. Некоторые и вовсе воспринимали ее как иллюстрацию к мужской фантазии о двух целующихся женщинах. В итоге провокативный клип стал противоречить идеалам квир-артистов, которые пытаются определять себя вне рамок гетеронормативности. В своих нынешних интервью Кэти Перри жалеет о том, что в прошлом использовала столь стереотипный способ самовыражения. В последние годы использование квирности в маркетинговых целях чаще вызывает критику.
Например, в поп-музыке этому принципу соответствует Хейли Кийоко, которую поклонники называют Lesbian Jesus. Она поет о своих чувствах и личном опыте без какого-либо фильтра. В своим творчестве она выражает свои искренние убеждения в области феминизма, сексизма или квирофобии и влияет на формирование сегодняшней поп-сцены. Как и другие молодые артисты (например, Эдди де Претто, Christine And The Queens, Фрэнк Оушен, Хелси или Олли Александер) Хейли Кийоко смогла добиться успеха, не скрывая своей квирности и не переставая критиковать гетеронормативность и мачизм нашего общества. «Девочки любят девочек, так же как и мальчики », — поет она, восхваляя универсальную любовь.
Hayley Kiyoko “Girls Like Girls”
Клип имел бешеный успех — около 100 миллионов просмотров на ютубе. Он рассказывает об истории любви двух девушек, которую пытается разрушить молодой гомофоб, влюбленный в одну из них. Но, к своему огромному удивлению, в ответ на насилие по отношению к девушке он получает отпор.
Позиция этих музыкантов многим помогает чувствовать себя свободными и более интегрированными в социуме. Колен Жиро отмечает, что эти артисты относятся к новому поколению, выросшему в обществе, где «гомосексуальность может расцениваться как некий плюс в пользу колорита артистической идентичности музыканта». Другим «банализация» квирности не кажется чем-то безусловно позитивным.
Уже в 1970–1980-е годы Мишель Фуко рассматривает развитие сексуальности в том числе и с точки зрения формирования нормы. Фуко считает, что насилие по отношению к негетеронормативной сексуальности выражается не только в физической агрессии, но и в символическом и институциональном воздействии на людей — например, через навязывание определенной нормы, с которой всем надо считаться.
Представители «квир-теории» в социологии Тереза де Лауретис и Джудит Батлер анализируют исторические и культурные процессы, в результате которых белое гетеросексуальное тело приравняли к универсальной норме, и призывают деконструировать эти устоявшиеся формы. С их точки зрения, такая норма — лишь западноцентристская фикция, которая исключает из поля политической видимости всё, что с ней не совпадает.
Конечно, это не поиск нормы ради нормы, а скорее желание быть частью общества, а не маргиналом. Но это также и согласие войти в общество, не противореча его форме. Получается возврат к нормативному дискурсу, где квирность лишь приемлемое явление, а не легитимна, ценна и интересна сама по себе. Гетеросексуальность по-прежнему остается нормой, на которую равняется всё остальное.
Вместо того чтобы подрывать старые представления и создавать новые, которые бы исходили из наших разных моделей существования (как завещал нам Фуко), многие артисты просто пытаются интегрироваться в традиционное общество, доказывая, как ни парадоксально, что быть квиром может быть нормально.
Но так делают не все. Молодой рэпер из пригорода Парижа Эдди де Претто не боится высмеивать призывы соответствовать норме.
Eddy de Pretto “Normal”
«Я совсем нормальный, совсем банальный», — повторяет он снова и снова в своих припевах. Вот только судя по куплетам, становится ясно, что имеется в виду как раз обратное. Де Претто считает, что он не нормальный, и поет об этом с гордостью. Он вообще ставит под сомнение возможность кого-либо считать нормальным: «А ты совсем нормальный? Совсем банальный?»
Советский Квир: в двойном подполье
Со временем квир-исследования превратились в настоящую академическую индустрию, волей-неволей нормализующей предмет своего рассмотрения: многие из художников и активистов, работающие с гендерной проблематикой, по-прежнему высказывают серьезные опасения на этот счет.
В целом же, в российском (и, возможно, «постсоветском») контексте тревожится об «устаревании» квира еще рано; скорее, стоит избегать некритического восприятия этого понятия, сформированного в североамериканской академии и теряющего свой освободительный и/или парадоксальный статус при попадании в отечественные реалии.
Речь, разумеется, не об особом («русском») гендерном пути, но о множестве настроек и оговорок, позволяющих учесть (в том числе) неблагополучный советский опыт, который, тем не менее, сформировал специфическую идентичность, представленную, например, в текстах Евгения Харитонова (1941-1981). Несмотря на то, что Харитонов написал довольно мало — всего одну книгу «Под домашним арестом» — созданный им тип литературного героя (которому, по-видимому, соответствовал и совершенно узнаваемый социальный тип) уникален, причем в мировом контексте.
Кроме того, Харитонов защитил новаторскую для своего времени кандидатскую диссертацию (1971), посвященную пантомиме, а также поставил спектакль по мотивам Вергилия и Шекспира «Очарованный остров», имевший культовый статус в среде позднесоветской художественной и литературной богемы (превосходные оценки ему дают такие персонажи как Роман Виктюк, Людмила Петрушевская и Ефим Шифрин).
Очевидно, что для советских идеологических аппаратов пантомима была слишком двусмысленным жанром, к тому же лишенным речи, которую всегда можно было поставить на контроль, подвергнуть цензуре и запретить. В спектакле Харитонова разыгрывалась не словесная, но пантомимическая драма, а местом действия был утопический хронотоп, напоминающий остров из шекспировой «Бури». Это во всех смыслах слова «ничье место» позволяло максимально раскрыться пластичной телесности актеров, лишенных речи.
По мнению Харитонова, главной задачей пантомимы было раскрытие чувственности актера-мима: это, кстати, актуально и для его литературных текстов, в которых он стремился подчеркнуть безнадежную эмоциональную фрустрированность героя (самым ярким образцом здесь является небольшая повесть «Духовка».
Герой Харитонова присваивает себе интимно-доверительный, охранительно-монархический и даже антисемитский дискурсы, создавая из них взрывной литературно-антропологический коктейль, который шокировал его немногих читателей при жизни и продолжает обескураживать читателей сегодня.
О советском квире размышляет и живущий в Нью-Йорке художник Евгений Фикс, создавший серии фотографий «Москва» и «Открытки с революционной плешки», на которых изображены места случайных и неслучайных встреч советских гомосексуалов. Плешка — термин советского гей-арго для обозначения мест встреч гомосексуалов в публичном пространстве Москвы и других городов Советского Союза.
Полемизируя с концепцией перформативного гендера Джудит Батлер и ее последователей, Фикс выдвигает так называемую «теорию плешки», представляющую собой «квир-теорию минус культурный империализм» и позволяющую показать «маргинальность, угнетенность, невидимость, и одновременно чувство собственного достоинства и самоиронии», свойственные советскому квиру.
Искусство
Этикетки странного часто применяются к художественным движениям, в частности , кино. Новое Квир-кино было движением в независимом кинопроизводстве на квир-тематику в начале 1990-х. Современные фестивали квир-фильмов включают Мельбурнский кинофестиваль квир-фильмов и кинофестиваль Марди Гра (которым управляет Queer Screen) в Австралии, Мумбаи-фестиваль квир-фильмов в Индии, Азиатский фестиваль квир-фильмов в Японии и Queersicht в Швейцарии. Китайский кинорежиссер Цуй Цзыен назвал свой документальный фильм 2008 года о гомосексуализме в Китае Queer China , премьера которого состоялась на Пекинском кинофестивале квир-фильмов в 2009 году после того, как предыдущие попытки провести фестиваль квир-фильмов были закрыты правительством.
Междисциплинарные фестивали квир-искусства включают Фестиваль квир-искусств Outburst в Белфасте в Северной Ирландии, Фестиваль квир-искусств в Канаде и Национальный фестиваль квир-искусств в США.
Телевидение показывает , что использование чудак в их названиях включают в Великобритании серии Queer As Folk и его американо-канадский римейк с тем же названием , Queer Eye , и мультфильм Queer Duck .
Сценарий 5. Пассивно-агрессивная борьба угнетенного эстета
Рисованный кот Леопольд сохранил квир-налет, очевидный в первых двух сериях, выполненных в вычурной технике перекладной анимации (1975). Нарушение нормативности начинается на уровне жанра. Буффонада подвергается инверсии, хищник меняется ролью с добычей, да ещё и повторяет мантру «Ребята, давайте жить дружно». Усложняется сценарий социальным контекстом: конфликтом изнеженного интеллектуала (интеллигенции) и гопников (народа).
Бант — любимый аксессуар друзей Дороти из семейства кошачьих. Леопольду, как и Льву из экранизации «Волшебника страны Оз», не хватало смелости. Изяществу обоих можно позавидовать
Леопольд, денди и эстет, слушает на граммофоне (в 1975-то году!) полонез Огинского. Для мышей его вкусы, манеры и внешний вид — маркеры слабости.
Менсплейнинг
(англ. mansplaining)
Словом «менсплейнинг», не так давно вошедшим в Oxford Dictionaries, описывают снисходительную манеру, в которой мужчина что-то объясняет женщине, которая якобы не способна понять эту информацию самостоятельно, без мужской помощи. Слово придумала журналистка и писательница Ребекка Солнит, впервые использовавшая его в книге «Мужчины учат меня жить».
Последствия менсплейнинга не стоит недооценивать: к женским голосам в политике, прессе и массовой культуре привыкли не прислушиваться; слова жертв насилия и изнасилований, увы, также часто остаются без внимания.
Кто такие гендерквиры
Гендерквир — это один из вариантов половой идентичности. Он отличается от привычной для нас системы, которая подразумевает строгое деление на женщин и мужчин. Официально эта концепция подразумевает полный отказ от установления норм поведения и ролей людей в зависимости от их пола. Можно сказать, что гендерквиры пытаются добиться социального равенства, то есть жить в таком мире, в котором розовые волосы у мужчины или бритая налысо женщина не будет вызывать удивление либо отрицание у окружающих. Это касается не только внешности, но и поведения, распределения ролей в семье, профессий и прочих сфер.
Сам термин появился в 2001 году, но с того момента его значение исказилось. Сейчас в англоязычной среде к гендерквирам относят любых людей, которые отрицают классическую систему разделения полов на мужской и женский. Некоторые источники включают в эту группу следующие категории:
- Гендерфлюиды. Это те люди, самоопределение которых зависит от настроения. В одной ситуации они ведут себя как мужчины, в другой — как женщины, а порой могут проявлять черты обоих полов одновременно.
-
Агендеры. Это люди, которые определяют себя как бесполые.
- Демигендеры. Сюда относят тех, кто частично идентифицирует себя как мужчину, а частично — как женщину. Возможны также более сложные комбинации. Например, в одном человеке могут «уживаться» агендерность (т. е. бесполость) и самоопределение себя как мужчины или женщины. Эти положения не конфликтуют друг с другом. Просто человек в одних моментах проявляет себя как агендер, в других же — как женщина или мужчина.
Однако нельзя забывать, что сам принцип гендерквира заключается в отказе от классической системы разделения полов. По этой причине к гендерквирам нельзя отнести, например, транссексуалов. Последние испытывают дискомфорт из-за того, что их биологический пол не соответствует психологическому, т. е. не идут против стандартной системы, а лишь адаптируются к ней. Гендерквиры же призывают полностью отказаться от старых стереотипов и не хотят, чтобы их судили по их первичным половым признакам.
Цвета флага сообщества гендерквиров трактуются так:
- фиолетовый представляет собой смешение розового и синего и обозначает тех людей, которые сочетают в себе мужские и женские признаки;
- белый символизирует бесполых людей;
- зелёный цвет указывает на тех, кто вообще отрицает классическую систему деления полов.
Секс, СПИД и рок-н-ролл
Вернемся к фильму. Что в нем говорится об отношении общества к квир-людям в целом и к квир-артистам в частности? Как известно, в реальности отношение общества к сексуальности Меркьюри было далеко не безобидным и даже не нейтральным. В течение всей жизни артиста менеджеры, не без помощи других членов группы (кстати, участвовавших в создании картины), активно пытались скрыть гомосексуальность Фредди и выдать ее за эксцентричность. Фильм гнет ту же линию, поддерживая миф о «единственной любви всей его жизни» Мэри Остин (которая, вот сюрприз, также участвовала в процессе съемок) и о том, как певца совратила музыкальная индустрия с ее бесстыжими гей-соблазнителями.
Если верить ленте, до тех пор, пока Пол Прентер, менеджер Queen, не начал «завлекать» Фредди, тот словно и не испытывал гомосексуальных желаний. Обманщик и манипулятор, Прентер пытается вырвать его из зоны добра и равновесия, которую олицетворяет группа (участники которой исключительно гетеросексуалы), и утянуть музыканта в мир наркотиков и гей-вечеринок. Эти вечеринки в фильме ассоциируются исключительно с главным злодеем и приводят к постепенному падению главного героя. Авторы фильма ни на секунду не задаются вопросом о причинах, заставивших героя искать отдушину в местах и поступках, идущих вразрез с правилами общества. Того самого общества, которое отказывалось признать квиров.
Не в первый раз в массовой культуре квир-идентичность сводится к череде случайных сексуальных контактов, всегда показанных постыдными, нездоровыми, развратными.
Академия
В академических кругах термин « квир» и связанный с ним глагол « квиринг» в широком смысле обозначают изучение литературы, дискурса, академических областей и других социальных и культурных областей с негетеронормативной точки зрения. Часто это означает изучение предмета против течения с точки зрения гендерных исследований .
Квир-исследования — это исследование вопросов, связанных с сексуальной ориентацией и гендерной идентичностью, обычно с упором на ЛГБТ-людей и культуры. Первоначально сфокусировавшись на истории ЛГБТ и теории литературы , эта область расширилась, включив в нее академическое изучение вопросов, поднятых в биологии , социологии , антропологии , истории науки , философии , психологии , сексологии , политологии , этике и других областях путем изучения личность, жизнь, история и восприятие квир-людей. Такие организации, как Irish Queer Archive, пытаются собрать и сохранить историю, связанную с квир-исследованиями.
Квир-теория — это область постструктуралистской критической теории, которая возникла в начале 1990-х годов из областей квир-исследований и женских исследований . Приложения квир-теории включают квир-теологию и квир-педагогику . Квир-теоретики, в том числе Род Фергюсон, Джасбир Пуар, Лиза Дугган и Чонг-сук Хан, критикуют основное политическое движение геев как союзное с неолиберальными и империалистическими планами, включая гей-туризм, включение геев и трансвоеннослужащих, а также санкционированные государством и церковью. браки для моногамных однополых пар. Пуар, квир-теоретик цвета, придумал термин « омонационализм» , обозначающий рост американской исключительности , национализма , превосходства белых и патриархата в гей-сообществе, вызванный реакцией на теракты 11 сентября . Многие исследования признали проблемы, лежащие в основе традиционной теории и процесса социальных исследований, и поэтому предпочли вместо этого использовать странный теоретический подход. Одно из таких исследований было проведено в Мельбурне в 2016 году компанией Roffee and Waling. Используя квир-феминистские теории и подходы, исследователи были лучше подготовлены к удовлетворению потребностей и приспособлению к уязвимостям ЛГБТИК-участников исследования. В данном случае это была специфически постмодернистская квир-теория, которая позволила исследователям подойти к исследованию с справедливой точки зрения, признавая все разновидности повествований и опыта в сообществе ЛГБТИК.
